Про кладбища живых и систему специнтернатов. Статья руководителя Даниловцев
В блоге даниловцев на сайте «Эхо Москвы» опубликован новый материал.
На днях на международной конференции «Ценность каждого» о жизни особых людей (это тех, что с инвалидностью), живущих в госучреждениях, я подумал, насколько же безбожной и бесчеловечной была власть, чтобы создать эти кладбища живых — систему специнтернатов, где люди не имеют даже шанса и даже права на жизнь.
Речь не о тех людях, порой подвижниках, что в таких интернатах сегодня трудятся. Речь именно о созданной еще в советское время античеловеческой системе, фактически тюрьмах для без вины виноватых, которая корнями уходит в безбожное и бесчеловечное советское мировоззрение.
Построенные порой на окраинах каких-то деревень, вдали от людей, эти интернаты одним своим видом с высоченными заборами и колючей проволокой, решетками на окнах, стальными серыми мерзкими дверями, серыми стенами, КПП и жесткой охраной, а где-то и с карцерами, с туалетами без дверей и перегородок, отсутствием даже минимального личного пространства у жителей (хотя бы в виде своего ящичка), — все это говорит об одном: для создателей этой системы особые люди — не люди. Тут кладбище, где из наземного бытия эти существа перейдут в царство тьмы.
И самое страшное, что среди чиновников и руководства и персонала таких учреждений до сих пор нередко именно такое восприятие. На этой конференции было много примеров. Страшных примеров, которые однозначно подтверждают сказанное.
При этом, даже мне, человеку лишь по касательной встретившемуся с этой стороной жизни нашей страны, есть, что рассказать из опыта нашего Добровольческого движения «Даниловцы». Я помню, как заведующая одного из специнтернатов ответила нам с усмешкой на вопрос, где мальчик Коля, что-то волонтеры давно его не видели. «А… это Петров, што ль?… Так его перевели в ПНИ, по возрасту положено, но не беспокойтесь, он даже не заметил этого…» Как будто директор овощебазы нам доложила о том, что баклажаны с одного склада перевезли на другой… На конференции же рассказали про чиновника и врача-психиатра оч высокого полета, который примерно так же искренне удивлялся тому, что нынешние общественники увидели в жителях ПНИ людей. Мол, что вы… что вы… бросьте эти глупости, овощи — они и есть овощи.
Довелось мне беседовать с одной девушкой, опытным волонтером именно в таких специнтернатах. Она с болью рассказывала, как кардинально меняется жизнь детей, когда из детских интернатов их переводят во взрослые. В детских почти все они живут надеждой на усыновление. После перевода в ПНИ они понимают, что ВСЁ, шансов нет. И это их подкашивает. Конечно, так или иначе подавляющее большинство вживается в новую жизнь. Но жизнь из многих уходит.
Доброхоты из православного храма в Якутии рассказывали мне, как поздравляли жителей ПНИ с Пасхой. Этот интернат расположен, как и положено, на краю какого-то заброшенного села, где работы нет. Нищета. Пришли, пошли по отделениям. Дошли до того, где лежачие. Дальше я почти цитирую. То, что они там увидели, напомнило им фото из концлагерей. На доброхотов смотрели только глаза, тел почти не было, кожа да кости. Поздравляя, угощали этих лежачих жителей ПНИ конфетами, мандаринами. Хоть по чуть— чуть, хоть немного дать ощутить праздник, хоть попробовать конфетку, хоть сок глотнуть из мандариновой дольки. А персонал встал у стены и смотрит с ненавистью. Но что не так, не говорят… Потом доброхотам все объяснили. Тех людей действительно мало кормят и очень не любят гостей… После еды жители ПНИ в туалет ходят, а лишний раз убирать и подмывать персонал не хочет.
Скажу еще о двух особенностях всех этих страшных учреждений, которые подчеркивают их бесчеловечность.
Первая — в большинстве из них все строится на страхе. «Ты что, в психушку захотел?» — это типичная угроза. Оказаться в психушке — значит быть подавленным лекарствами и потерять крохи свободы и самого себя. Никто этого не хочет.
Вторая — отсутствие свободы и выбора. Почти во всём. Едят, что дадут, живут, где поселят, носят одежду, что на складе и т.д. Когда такие дети или взрослые гостят в нашем обычном мире, они не знают, как себя вести при простом обращении: «Здравствуйте, проходите, садитесь, где вам удобно». Приветствие, предложение выбора многим не знакомо и вводит в ступор.
Конечно, ситуация меняется… Но пока, осмелюсь сказать, ситуативно. Сама система и сам взгляд на этих особых людей — он еще тот, укорененный в безбожном и бесчеловечном советском прошлом…
Что могут волонтеры? Под силу ли им всё поменять? Нет, конечно. Но они могут делать две вещи, которые очень исцеляющи для жителей специнтернатов. Но которых, как огня, боятся некоторые чиновники и некоторый персонал.
Первое и самое главное — это возвращение человеческого достоинства жителям специнтернатов. Делается это несложно, но требует личной включенности и ответственности. Можно просто называть каждого по имени. Не по фамилиям, а по имени. Можно просто интересоваться, их жизнью и их миром, и их чувствами, и тем показывать их ценность. Можно просто каждому дать, хоть и простой, но выбор. К примеру, куда пойти гулять, что из нескольких блюд съесть, что надеть, в какие игрушки или какие игры играть. И, хоть и на час в неделю каждому можно подарить немного свободы, когда не требовать ничего, а просто следовать за человеком, поддерживать его, быть с ним.
Автор: Юрий Белановский, руководитель Добровольческого движения Даниловцы