Наша группа — пример лайтового волонтерства. Интервью с координатором Даниловцев в приюте «Незнайка»
— В вашей работе был большой перерыв, но вы уже начинаете снова ездить в приют?
— Да, в нем шел ремонт, и у нас просто не было подопечных. Сейчас приют начинает оживать, туда привозят детей, хотя по-прежнему то густо, то пусто. Поэтому поездки мы возобновили, но они не очень регулярные. Сначала мы приехали, и детей было очень много, а нас с волонтером — двое. Потом волонтеров приехало пятеро, а детей было четверо.
Поэтому сейчас нас ездит мало. Еще с несколькими я поддерживаю связь, они периодически напоминают и спрашивают: «Когда-когда?». И задача пока очень простая: волонтеров, которые откликнулись, свозить в приют хотя бы по разу. Те, кому это понравится, останутся и сформируют костяк, и с ним можно будет вернуться к нашему нормальному посещению: раз в месяц регулярно выбираться и проводить 3–4 часа с детьми.
— «Незнайка» — это приют для женщин с детьми?
— Там нет акцента на детях, идея директора в том, что- бы помогать семьям. Но он помогает, в общем-то, и людям, которые оказались в трудной жизненной ситуации. И большинство, это, конечно, семьи, и дети при этом могут быть самых разных возрастов. Это и груднички, с которыми мы, естественно, не играем. И почти взрослые ребята, которые сами не всегда приходят к нам, особенно новые 16–17-летние дети, которым не очень интересны волонтеры с рисованием, с лепкой.
— А что это вообще за дети? Мигранты? Как у них с документами, с русским языком?
— Мигранты, в основном. Иногда — внутренние мигранты, российские граждане, но это реже. Часто это люди, которые, действительно, оказались без документов, потому что откуда-то бежали. Из Украины, снова стали появляться беженцы из Конго, где война и достаточно страшно.
Конголезцы, как я понимаю, стараются из России перебраться в Европу. Они франкоязычны, у них у многих родственники во Франции, но в Россию проще попасть, чем сразу в Европейский Союз. А мигранты из Средней Азии и Украины, конечно, в России задержатся. Им администратор помогает получить документы, работу и после этого предлагает продолжить уже жизнь самостоятельно. И принимает следующие семьи, которым помощь требуется больше.
— То есть дети могут не владеть русским языком?
— Могут, но пока я там детей совсем без русского языка не встречал.
— Чем вы с детьми занимаетесь? Например, когда приезжали последний раз, какие были дети?
— Дети… Да самые обычные дети. Живые, общительные, с нормальным русским языком. Была девочка Оля, которая там живет все пять лет, которые я езжу в «Незнайку». Ей лет 8–10, она там с мамой постоянный обитатель. И было двое мальчишек лет 10–12 — они новенькие, приехали относительно недавно.
К детям в приют ездят и другие волонтеры. Когда мы приехали последний раз, у них как раз шел урок айкидо. Они были в кимоно, тем не менее прибежали, поздоровались и побежали дальше лупить друг дружку.
— А вы не знали, что приедет кто-то еще?
— Нет, мы не договариваемся, кто в какой очередности приезжает. На самом деле, чем больше вариантов, из чего детям можно выбрать, тем лучше, я считаю. Потому что те дети, которые устали, пошли к нам рисовать.
— Какова роль волонтеров в «Незнайке»?
— Или роль «Незнайки» в «Даниловцах»? Давайте сначала про это. Я думаю, что наша группа — это такой пример лайтового волонтерства. Это группа, которая не требует очень частого посещения и особенно — посещений в будние дни. Я знаю, что, например, больничные группы ездят два дня в неделю вечером, у них достаточно плотный график. И не всем это подходит.
У нас посещения не очень частые, и те, кто хочет ездить каждый раз и не пропускать, но не имеют возможности отпрашиваться с работы или каждые выходные выбираться, к нам ездят в комфортном режиме. И до ремонта в приюте, когда у нас был волонтерский костяк, мы ездили некоторое время практически одним составом.
Во-вторых, почему она еще лайтовая: у нас дети здоровые, общительные, да, переживающие жизненные трудности, но, в общем и целом, дети достаточно обычные. И волонтеров, которых пугает возможность общения с больничными детьми или детьми в наркологии, для волонтеров начинающих, которые не готовы к активностям, которые им кажутся «экстремальными», наша группа является наиболее простой. С этими детьми понятно, как общаться и что делать: 12-летние мальчишки одинаковые в любом дворе.
Ну а затем кто-то втягивается, начинает привязываться к детям, которые там живут, а обычно они там проводят достаточно много времени, и появляются любимцы, появляются друзья. Люди втягиваются, и им становится интересно ездить.
Зачем это детям, которые там находятся? Это другой, не менее важный вопрос. Дети нам рады, им эти посещения нравятся, им нравятся новые взрослые, которые уделяют им много внимания. А детям интересен новый опыт общения с новыми людьми и, смею надеяться, полезен.
Плюс — игры. Какие дети не любят игры? Причем, у волонтерских групп есть такая особенность — когда они где-то появляются, то становятся неким объединяющим фактором для детей, которые, может быть, и не очень бы общались друг с другом, но вынуждены вовлекаться в общее веселье, в общую активность, в какие-то общие игры. И это в дальнейшем помогает им наладить общение друг с другом.
— Интересную вы вещь сказали: получается, что поездки в «Незнайку», действительно, очень нужны волонтерам определенного склада.
— Да, мне такая группа в свое время была интересна именно этим. Я был новичок в теме волонтерства и, я честно скажу, боялся больниц и диспансеров. До больницы я, кстати, так и не добрался, а в наркодиспансер съездил, и мне безумно понравилось! Я понял, что все страхи были не обоснованны. И вот для людей, которые совершенно не занимаются волонтерством и которым кажется, что это все какое-то подвижничество на границе со святостью, и что только такие люди могут этим заниматься, для них поездки в «Незнайку» полезны для разрушения стереотипов. Потому что показывают, насколько это, на самом деле, легко.
— То есть получается, что волонтеры «Незнайки» — самые сильные и смелые, потому что они преодолевают и нехватку времени, и свои страхи и неверие в себя. А как вы туда добираетесь — это же ужасная даль?
— Нет, это совсем не даль. Единственная проблема в этой группе то, что без машины, конечно, туда добираться неудобно. Это всего около 20–25 минут от МКАД, и дорога вообще незаметна. Как правило, она у людей занимает час на метро и вот 20–25 минут до деревни.
— А как вы готовитесь к посещению, у вас есть что-то специальное? Везете с собой мячи или карандаши?
— Я беру с собой обычные бумагу, краски и карандаши с пластилином. Сейчас будем брать мячи. Когда группа будет ездить регулярно, заведем там коробку, чтобы весь инвентарь был в одном месте и чтобы ничего не тащить с собой.
— Вы, наверно, уже хорошо рисуете?
— Я совсем не рисую. Нет, во мне просыпается внутренний ребенок, когда я общаюсь с детьми. Я играю в то, во что не доиграл: у меня «Лего», например, не было в детстве, и для меня в волонтерстве стало открытием и наслаждением собирать конструктор «Лего». А вот леплю я относительно неплохо: мои собачки и котята в прошлое посещение пользовались успехом.
— Кого вы ждете в приюте в качестве волонтера? Сколько их там надо?
— Все зависит от детей. Идеальная пропорция — один волонтер и два подопечных. Сейчас детей то много, то мало, и идеального сочетания не получается. Но хорошо бы на 10 детей 5–6 волонтеров.
— Я так понимаю, что количество семей мигрантов не уменьшится в ближайшее время, и волонтеры будут нужны всегда. А какие?
— Да самые обыкновенные. Те, которые решились, наконец-то, стать волонтером, но не знают, с чего начать. Те, кому интересно общаться с детьми и кто получает от этого общения что-то для себя. Это принципиальный момент.
— А что там можно получить?
— Обязательно должно быть движение в обе стороны. Если волонтер не получает удовольствия от того, что он делает, то это нездоровая ситуация и для него, и для подопечного. И те, кто наслаждается общением с детьми, кто любит играть и кому не скучно заниматься с детьми, они в этой группе себя очень хорошо чувствуют. Вот и все, ничего сложного.
Георгий Романцов — координатор группы в «Даниловцах» в приюте для семей «Незнайка» .
Беседовала Анастасия Кузина — журналист, пресс- секретарь ДД «Даниловцы».