Дети в больнице РДКБ (микрохирургия)

Сколько подопечных приходит на занятие и какого они возраста? Как проходит встреча и общение подопечных с волонтерами? О своей волонтерской группе в Российской детской клинической больнице рассказывает волонтер Клара Минак.

Смотрите видео или читайте текстовую расшифровку ниже:

В РДКБ, в отделении Микрохирургии, лежат разные, по возрасту, дети. Там очень много младенцев, которые даже говорить не умеют и вообще привязаны к маме. Есть дети возраста детского сада, начальной школы. Подростки и уже практически взрослые молодые люди там тоже лежат. Вот, что касается подростков, я их очень редко там вижу, потому что они предпочитают проводить время с планшетами и книгами. Уединенно. В основном, я там общаюсь с ребятишками помладше. Это совершенно удивительные дети. Я от них узнаю очень много нового. На полном серьёзе. После общения с такими детьми можно очень много узнать о географии нашей страны, потому что приезжают детки из сел, городов, деревень. Я и названий таких раньше не слышала. Они мне подробно рассказывают, что у них там, как: сколько кур в деревне, кого кошка родила. А они тут, как назло: операция во вторник. А там живут котята, некому называть их. В общем, переживают они. Что делать: подбираем имена, перечисляем даже какие-то несуществующие клички, раз такое дело. Я от них обычно узнаю интересные вещи, связанные с мультфильмами, т. к. я их давно не смотрю. Каждый раз выясняется, что я чего-то не знаю. Некоторым детям даже не столько важно, чтобы мы с ними что-то лепили, рисовали, наряжались в какие-то костюмы. Им важнее просто, что к ним приходят посторонние люди и с ними общаются. А некоторым даже не нужно, чтобы происходило общение. Им просто хочется рядом посидеть, вместе порисовать или изредка попросить взрослого нарисовать от руки ровную линию.

У нас очень разные подопечные. К каждому, конечно, нужен свой подход. Я не говорю, что у меня ко всем его получается найти. Иногда я теряюсь, я не знаю, что делать, как вообще найти общий язык. Бывает, что дети расстраиваются, и я не могу понять причину. И причину понять не могу не только я, но и остальные дети, волонтеры, мамы. Что ж, к этому тоже нужно быть готовыми, не переживать, понимать, что даже такие эпизоды никак не влияют на то, что мы делаем, на общую атмосферу. Потому что всё равно наше присутствие для других детей, которые заинтересованы в общении, оно ценно. Значит, нам нужно туда приходить, они действительно нас ждут. А количество детей всегда разное. Это может зависеть от времени года. Летом детей, как правило, меньше, потому что родители кого-то забирают: в санатории или ещё куда-то. На новогодние праздники детей мало. Тоже по понятным причинам: многие праздник встречают дома. Может быть, всего 10 детей, на 3-4 волонтеров. Случаются ситуации, когда приходят два волонтера, а сколько детей – вообще невозможно сосчитать. Они бегают. Их то ли 30, то ли 50.

Занятия происходят следующим образом: мы встречаемся за полчаса до начала, поднимаемся на нужный нам этаж, моем руки, потому что мы же в больницу пришли. Мы открываем игровую комнату. Там нам выделено место, где лежат принадлежности волонтеров. Это, как правило: краски, карандаши, пластилин, трафареты, схемы для рисования, поэтапные инструкции: как слепить пингвина, и всякие другие полезные штуки. Мы выносим столы в коридор, и у нас получается как бы удлиненная мастерская. Мы накрываем столы скатертью и выносим все эти принадлежности. Дальше получается некое подобие аукциона: выбегают все проснувшиеся дети, волонтеры привлекают их внимание из серии: кто хочет лепить? Я!!! И все, кто хотят лепить, собираются в кружок вокруг одного волонтера. Или бывает обратная схема: дети уже прибегают, волонтер знакомится с ними, если они ещё не знакомы, и спрашивает: чем бы вы хотели заняться? У детей бывают самые разные версии: в лучшем случае они хотят просто порисовать. А иногда они хотят сделать какую-нибудь поделку, для которой волонтеру не хватает навыков, и тогда приходится импровизировать. Волонтеры по-разному распределяют детей. Бывает такое, что вокруг одного волонтера собралось сразу несколько. А иногда волонтер на протяжении всего занятия общается только с одним ребенком. Потому что им вдвоём комфортнее. Детишки у нас, как я уже сказала, с самыми разными диагнозами. Некоторые из них, просто не могут сами делать какие-то поделки, потому что у них, например, недавно была операция. Могут быть с конечностями какие-то проблемы, могут плохо двигаться. То есть, нужно их посадить, или раздвинуть что-то, чтобы они на костылях или на коляске прошли/проехали. У некоторых руки не работают. И ты по сути являешься их руками. Делаешь за них поделки. Это тоже своего рода помощь, общение. И в такой форме это тоже ценно и полезно. И даже неизвестно, для кого оно более полезно, кого оно больше воспитывает.

Постскриптум.

Что меня больше всего в них поражает? Например, некоторые из них дают мне ответы на вопросы. Так, девочка Катя, 8 лет, приехавшая из деревни, где у неё петухи, коровы, и кто-то ещё есть, говорит: ну, ты либо делаешь хорошо, либо никак. Катя, ну, вот истину говоришь! Как я без этого жила?