Возродится ли социальное волонтерство после ковида? Мнение руководителя Даниловцев
Что нужно для развития волонтерства?
Социальное волонтерство – это система из трех составляющих, если так позволено будет сказать. Первая – это люди, которые нуждаются в помощи, которым без волонтеров хуже, чем с волонтерами. Здесь, казалось бы, вопросов никаких нет. В казенных социальных учреждениях страны проживает на постоянной основе около 300 тысяч детей и взрослых. В больницах же пребывает гораздо больше людей, среди которых немало одиноких.
Вторая составляющая – это, собственно, сами волонтеры. И тут так же может показаться, что они есть. Не раз наши граждане подтверждали свою активность, неравнодушие, готовность помогать ближним.
И третья составляющая – это встреча тех, кто в помощи нуждается и тех, кто готов помогать. Встреча эта в определенном смысле рабочая, ибо смысл ее – некоторый результат, оказанная помощь. В этом контексте мы вполне можем говорить о волонтерской работе, к которой следует применить такие понятия, как: организованная, неспонтанная, системная, безопасная, эффективная и т.п.
Казалось бы, что и с этой составляющей тоже нет проблем. Социальное волонтерство – это социальная технология, это определенные законы и механизмы, а также практики. И все это есть. Технология описана (достаточно изучить сайт https://volonter-school.ru), есть множество организаций, преуспевших в развитии социального волонтерства и готовых всегда поделиться своим опытом и наработками (посмотрите, хотя бы тут: http://volontery.ru)/
И все же я возьмусь утверждать, что социальному волонтерству будет очень трудно возродиться. Есть ряд трудностей, которые я перечислю. Что с этим делать – другая тема, которую я не затрону в этой заметке.
Трудность первая. Нет доступа к подопечным
Мы с вами знаем, что волонтерство – это ненакапливаемая сила. Оно не умеет ждать. Волонтерство или работает и тогда развивается и растет, или стоит на месте и тогда распадается. Открытый доступ волонтеров в социальные и медицинские учреждения дает волонтерские рабочие места, своего рода точки притяжения, вокруг которых волонтерство может начать возрождаться.
Сейчас я наблюдаю два разных процесса, которые мешают волонтерам работать в учреждениях.
Два года из-за пандемии закрыты для волонтеров подавляющее число социальных и медицинских учреждений. Об этом много уже сказано. По моим оценкам социальное волонтерство в больших городах свернулось в 2-3 раза. В регионах оно свернулось в 5-10 раз (в конце 2021 года мы готовили доклад для конференции в ВШЭ. И это несмотря на активную поддержку волонтерского сообщества со стороны Комитета по молодежной политике Государственной думы.
Парадокс сегодняшней ковидной ситуации вот в чем. Для граждан сегодня полностью сняты все санитарные ограничения, что обусловлено снижением уровня заболеваемости и большим количеством привитых. Но доступ волонтеров в социальные и медицинские учреждения закрыт до сих пор в большинстве регионов (кроме Москвы и еще нескольких мест). Казенные учреждения продолжают жить и работать в системе строгих предписаний Роспотребнадзора. Маховики нормативных запретов раскрутились быстро. Однако, как показывает опыт, их сложно остановить.
Запреты для волонтеров, обусловленные пандемией – это рудимент, который должен уйти. Безусловно, необходимо соблюдать правила безопасности и привлекать в социальное волонтерство прежде всего привитых граждан. Но не более.
Трудность вторая. Обнулился доковидный подход к волонтерству.
Упомяну про новые проблемы. Первая из них – потеря культуры партнерства учреждений и НКО. Два года без волонтеров – большой срок. Персонал отвык, новые сотрудники даже не представляют, что это такое. Разрушена преемственность культуры волонтерского присутствия в учреждениях. Это выражается в искреннем непонимании, зачем волонтеры нужны, в неготовности изменить систему отношений с подопечными, в неприятии лишних глаз и т.д. Нередко руководство учреждения одобряет волонтеров, но на уровне линейного персонала на местах создаются серьезные трудности. Например, пришедшим двум волонтерам могут вывести на прогулку пять, шесть взрослых с тяжелыми ментальными нарушениями, а потом упрекать, что волонтеры не справились. Или могут на месте предоставить неудобные помещения, или не оповестить вовремя подопечных и т.д. Все это повышает эмоциональную напряженность и нагрузку на волонтеров и сокращает “срок жизни” волонтера, повышает текучку.
Для восстановления культуры волонтерского присутствия нужно время, терпение и воля руководства учреждений.
Трудность третья. Возродились препятствия к допуску волонтеров в учреждения.
Еще одна новая проблема – возрождение старой, давно ушедшей: препятствия к допуску волонтеров в учреждения в виде необоснованных формальных требований. По всей видимости за время пандемии поменялись многие чиновники и сотрудники, отвечающие за правовые и санитарно-эпидемиологические вопросы. Тут так же не произошло преемственности и возникно некое правовое и нормативное обнуление. Даже в Москве некоторые медицинские учреждения, отвечая на запрос о возобновлении волонтерской работы, вдруг предъявили к волонтерам условия, равные требованиям к персоналу – медкнижки, справки из полиции и прочих ведомств. То же происходит и в регионах. В стороне от упомянутых сотрудников осталась огромная многолетняя работа, проделанная НКО совместно с Госдумой и министерствами, остался в стороне и московский опыт лучшего регламента в стране по работе с волонтерами в детских учреждениях социальной защиты, остались в стороне постановление правительства и методические рекомендации профильных министерств.
Главное, что потеряно, это согласие всех сторон, что волонтеры – не сотрудники и не персонал с нулевой оплатой (что соответствует законодательству). Волонтеры по своему статусу – это такие специфические посетители учреждений. Волонтеры работают в трех направлениях. Во-первых, это разовое выступление перед благополучателями (концерты, спектакли и т.п.), где никаких требований не предъявляется. Во-вторых, это досуговые и обучающие волонтеры, которые не участвуют в процедурах и работе персонала по уходу за подопечными. В данном случае, необходим минимум медицинских справок (осмотр у терапевта и флюорография). В третьих, есть волонтеры, которые помогают персоналу в уходе за подопечными и в некоторых процедурах. В этом случае устанавливаются требования расширенного списка справок, подтверждающих здоровье волонтера, что вполне оправдано. Необходимо вернуться к такому пониманию требований к волонтерам.
Трудность четвертая. Уменьшится число волонтеров.
За последний месяц медийное пространство сократилось. Изменилась и информационная повестка. Найдется ли тут место волонтерству? Пока сказать сложно.
Каждая благотворительная организация привлекала волонтеров (и пожертвования, кстати) во многом через социальные сети и СМИ. “Контакт” и “Одноклассники” не смогут заменить потери в аудитории. И так уж сложилось, что многие из ныне не работающих СМИ развивали социальную благотворительную повестку, что в свою меру содействовало популяризации волонтерства и привлечению людей. Наверное, грубо можно оценить сужение медийного пространства для НКО раза в три, не меньше.
По всей вероятности, снизится и некоторый акцент по защите благополучателей, часто звучавший в СМИ и служивший своего рода механизмом обратной связи от общественников к чиновникам.
Возможно также произойдет смещение интересов людей на обеспечение самих себя, а значит – упадет интерес к благотворительности и волонтерству.
Все упомянутое сократит приток волонтеров в социальную сферу. НКО нужно быть готовым к этому. Сегодняшний уровень вовлечения людей в социальное волонтерство – это недостижимый максимум, на который не следует рассчитывать в ближайшие месяцы. В соответствии с этим НКО придется пересмотреть свои программы и проекты.
Трудность пятая. Денег станет меньше
Особенность ответственного, регулярного, долгосрочного социального волонтерства – а именно такое оно и должно быть – в том, что оно требует денег и специалистов.
Не зря человечество придумало систему десятников, сотников и т.д. Если мы хотим, чтобы триста человек что-то делали не только сегодня, но и завтра и через год, то нужны руководители, способные нести ответственность. Нужны и специалисты, способные привлекать новичков, учить, поддерживать, развивать и т.п. Из этого складывается волонтерская организация как пространство добровольного непрерывного труда волонтеров и как серьезная управленческая система. Уменьшение денег приведет к потере профессионалов, а значит снижению качества работы и охвата помощи.
Социальное волонтерство и в доковидное время не пользовалось популярностью у благотворителей. Можно было услышать такую оценку: “Без вас же никто не умрет?”. Вероятно, что нарастающие экономические трудности, особенно в контексте уменьшения медийного присутствия, приведут к сокращению волонтерских программ и проектов в социальной сфере. И это уже, по всей видимости, необратимо.
Юрий Белановский, руководитель Добровольческого движения “Даниловцы”