Волонтерская группа в психоневрологическом интернате. Опыт координатора движения «Даниловцы»
Я пришла в волонтерскую группу Движения “Даниловцы” в Психоневрологическом интернате (ПНИ) в октябре 2017 года. К январю была уже достаточно активным волонтером, а к сентябрю 2018 года официально стала координатором.
В тот момент, когда меня потянуло в волонтерство, на просторах интернета меня зацепил сайт “Даниловцев” своим удобством и яркостью, а самое главное – регулярным набором волонтеров. Сначала я выбирала между детским домом-интернатом для детей с умственной отсталостью и детским наркологическим диспансером. К трудным подросткам всегда чувствовала интерес. Я не хотела идти к обычным детям, потому что в моем понимании им уделяется достаточно много внимания, особенно в Москве. Психоневрологический интернат для взрослых меня тоже заинтересовал, но его я отложила на потом, почему-то казалось, что для этого учреждения нужен какой-то особенный опыт. Но на собеседовании мне сказали, что волонтеры нужнее всего именно в ПНИ. И я решила, что это судьба. Мне был дан правильный совет: не распыляться, а попробовать походить в одну группу, чтобы не растратить силы и понять, как оно вообще будет. И действительно, именно в ПНИ я осталась надолго, о чем совершенно не жалею. Ведь я оказалась в обстановке, где сразу получаешь результат от своих действий в виде позитивных эмоций, благодарности, искренней радости от интересного занятия, да и просто от того, что мы пришли.
Посещения проживающих в ПНИ у нас проходят по воскресеньям, а в понедельник я иду на работу, где какие-то стандартные рабочие моменты и проблемы. Впечатления от посещения не дают мне затосковать или впасть в панику от горящих сроков и возложенной на меня ответственности. Порой я даже думаю, что вот вчера в ПНИ – это было по настоящему важно, а здесь всего лишь работа.
Что такое ПНИ с точки зрения волонтерства?
Психоневрологический интернат – это другой мир. Когда я пытаюсь выразить это в словах, у меня не получается донести тот объем ощущений и чувств, который хотелось бы, выходит скучно и обыденно. Наверное, это нельзя объяснить доступными словами, можно только попробовать окунуться в этот мир.
ПНИ – это не больница. Это социальное учреждение – интернат для взрослых. Огромное, на тысячу человек, специализированное общежитие. Там живут одинокие люди с ментальными нарушениями. Около 200 из них – “лежачие”. У кого-то есть родственники, у кого-то нет, но так или иначе эти люди не могут жить самостоятельно. Некоторые недееспособны, то есть, не самостоятельны в своих решениях.
Интернат – это несколько четырехэтажных корпусов на большой территории Битцевского парка. Прекрасный воздух, красивые деревья и пение птиц. На территории проживающие, – а именно так они сами себя называют, – гуляют вполне свободно, а некоторые, наиболее сохранные, иногда даже выходят за забор.
Один наш знакомый парень из проживающих не только работает в ПНИ официально курьером, но и готовит каждое утро своей девушке завтраки на “реабилитационной” кухне из купленных накануне в районном магазине продуктов. Вполне себе настоящая жизнь молодой парочки.
Интернат, в свою очередь, получает часть пенсии проживающих, оказывает социальные услуги по проживанию, питанию, бытовым вопросам. Люди живут по 6 человек в комнате. У каждого есть личная тумбочка. Некоторые проживающие добровольно помогают в “отделении милосердия” – это такое место, где большей частью находятся “лежачие”.
Жителям ПНИ сотрудники учреждения покупают и привозят вещи. Конечно, сами проживающие не могут за ними ездить, но у них есть возможность что-то заказать и выбрать. Нередко они между собой заводят отношения, недавно одна из подопечных познакомила нас со своим “женихом”. Трудно сказать, до чего такие отношения доходят, но все же они есть, это не запрещается. Я заметила, что уровень таких отношений зависит, конечно, от уровня интеллекта. У кого-то встречи больше похожи на первые свидания 10-леток, у кого-то все происходит на уровне 15 лет. У вышеупомянутых ребят отношения милой и взбалмошной 18-летней парочки.
Я знаю, что в нашем интернате хороший библиотекарь. Она показывает фильмы, учит проживающих грамоте. Это очень важно, потому что, например, у нас в группе только несколько человек может написать свое имя. Нередко они сами организуют спектакли, концерты, много репетируют перед большими праздниками. Проходят там и спортивные соревнования.
В ПНИ работают хорошие психологи: молодые, вовлеченные, настоящие профессионалы своего дела. С куратором – заместителем директора по социальной работе – нам тоже повезло, она поддерживает всяческое развитие, интересный досуг и волонтерство в ПНИ.
Кто наши подопечные?
Людей, что приходят к нам на встречу, не очень много. Внешне они достаточно взрослые, но по развитию примерно на уровне 10-летних детей.
Сами мы ни к кому в комнаты проживания не заходим. Проживающие приходят к нам. Есть сформированная группа, которая собралась еще в самом начале, кто-то иногда добавляется. На наши встречи приходит порядка 15-17 подопечных. У нас есть постоянность и среди волонтеров. Сложился основной волонтерский “костяк”.
Проживающие совершенно неопасные. Во всяком случае за 2 года я не видела ничего даже близкого к опасности. Иногда бывают проявления агрессии против друг друга, но это на бытовом уровне. Мы уже знаем, у кого какие особенности и знаем, как избежать сложных ситуаций.
Проживающие не раз нам говорили, что, когда ходят в церковь, то ставят за нас свечку, желая нам здоровья. Они искренне переживают за нас. В целом это очень добрые люди, хоть и бывают такие моменты, когда они, как говорится, за словом в карман не лезут. Но в большинстве случаев это только между собой. Я бы даже сказала, что к нам они очень бережно относятся, могут даже друг друга ругать за какое-то неподобающее поведение. Это все из-за того, что они боятся нас потерять.
Недавно, во время праздников, я пропустила несколько посещений, и так вышло, что до этого одна из подопечных тоже не присутствовала какое-то время. И когда мы наконец увиделись, она совсем как ребенок сказала: “Я соскучилась, переживала, придешь ты или нет!” В такие моменты задумываешься о том, что будет, когда ты перестанешь сюда приходить, но я стараюсь такие мысли отгонять. Ведь даже если я перестану ходить, то будут другие люди, главное поддерживать стабильность и развивать преемственность.
Со временем в ПНИ я поняла, что не стоит ожидать физических изменений от наших подопечных. Хотя мы видим и знаем, что изменения есть, и они совершенно впечатляющие и неожиданные. Но самое главное то, что проживающие, те из них, что приходят на наши встречи, теперь спокойнее и дружнее между собой. Мы стараемся как-то корректировать их поведение. Если кто-то ворчит, мы ему это говорим. Кому-то не даем слабых “задвигать в угол”.
Особенно ярко это заметно по приходящей на наши встречи женщине с некоторыми особенностями во внешности. Ее зовут Катя. До нашего прихода в ПНИ сами проживающие с Катей не очень общались. А потом они увидели, как мы к ней относимся, и перестали брезговать и ворчать на нее, а теперь уже она сама за себя готова постоять, отвечает. Она стала намного общительнее, стала больше и лучше говорить.
А еще есть Света. Она всегда была очень неуверенной в себе, думала и говорила, что у нее ничего не получается, и даже могла закричать и убежать. Теперь неуверенность практически сошла на нет. Иногда она, скорее уже по привычке, вспоминает с улыбкой, что у нее наверное ничего не получится, чтобы услышать уверение, что все будет отлично.
Еще одна женщина – Аня. Когда мы познакомились Ане трудно было заниматься на творческих занятиях. Она очень неаккуратно раскрашивала что-то, почти не умела вырезать. Как ребенок. Теперь она сама уверенно пользуется карандашами, кистью и ножницами.
Наши встречи проходят в форме творческих занятий или прогулок. На время занятия мы дверь закрываем, но нередко к нам совершенно случайно заходят сторонние люди, хоть они и редко остаются. Выделенный нам кабинет позволяет комфортно принимать 15-17 человек. У нас свободное посещение, так что любой желающий из ПНИ имеет возможность присоединиться.
Но брать всех подряд к нам на занятия мы не готовы. Бывают совсем маргинальные личности, про некоторых наши проживающие говорят, что те могут воровать или грубо себя вести. Таких мы стараемся аккуратно отводить, поскольку они моментально портят дружественную атмосферу и среди волонтеров, и среди подопечных.
Зачем мы проживающим?
Проживающим в ПНИ очень одиноко и просто скучно. Безумно скучно. Общение с персоналом довольно формально. Есть какой-то досуг, но не для всех. Мы же приходим как гости, как развлечение в хорошем смысле этого слова.
Ко многим проживающим никто никогда не приезжает. К кому-то приезжают, но очень редко. Мы же ходим лично к ним и делаем это регулярно. И это для каждого из них очень важно! Изредка появляются те, кто рассчитывает на подарки, спрашивает об этом, но у нас такой традиции нет.
Я удивилась, когда увидела нескольких совершенно спокойно беседующих между собой людей – наших подопечных. Они совершенно разные, и до наших встреч трудно было представить, что они будут общаться. Ну и вообще в нашей группе они уже больше общаются между собой, приводят своих знакомых.
Мы – теплая компания. Иногда приходится напоминать самим проживающим, что мы не прислуга, что они разделяют с нами ответственность за чистоту помещения или подготовленность его к занятиям.
Можно сказать, что мы – аниматоры, в том плане, что проводим все время разные занятия и вносим разнообразие в жизнь ПНИ. Для проживающих очень важно творчество, как процесс, так и самореализация.
Иногда проживающие с нами чем-то делятся. Например, во время прогулок, когда мы просто идем и разговариваем. Один из подопечных недавно рассказал, что у него мама умерла. А узнал он об этом случайно. Ему даже не собирались рассказывать. Две девушки делились непростыми впечатлениями о детстве в специнтернате, о том, как персонал “лютовал”. То руководство уже давно сменилось, и было это 12 лет назад, но девушки до сих пор вспоминают, как их там били и обливали холодной водой. Обе они очень непростые в общении. Одна весьма жестко отстаивает личные границы и может в любой момент сорваться, а вторая – плохо реагирует на любые изменения, и всех новых людей встречает детским плачем.
Проживающие обращаются к нам и друг к другу по имени. Персонал к ним, понятное дело, по фамилии.
Как оказалось, проживающие очень любят фотографироваться: сами, друг с другом, с волонтерами и гостями. Очень любят фотографироваться со своими творческими работами, которые мы сделали на занятии. Мы периодически приносим им пачку фото и раздаем под бурные аплодисменты. На закрытие сезона у многих даже закончились фотоальбомы.
Как-то приезжал репортер. Через несколько дней одна из подопечных принесла газету со статьей и их фотографиями. Кто-то, конечно, расстроился, потому что не попал, но в целом все были в восторге. После этого я даже сама задумалась о том, чтобы приносить им наши статьи и фотографии с сайта.
Не так давно мы делали общую работу, и нашим символом решили сделать “ладошки”. Мы это объяснили так, что у нас очень хорошие отношения, мы друг друга поддерживаем и помним. Так или иначе, проживающим приятно, когда им обстоятельно все объясняют и общаются с ними на равных.
Самое главное в наших занятиях, что жители ПНИ довольны результатом своей работы. Когда мы делали топиарии (декоративные деревья) с природными материалами, вышло нечто странное, ни на что не похожее. И все равно всем было радостно и весело, никто не расстроился, сам факт того, что подопечный что-то сделал, уже важен.
Об ответственности волонтера
Волонтер, приходя в учреждение, должен осознавать свою ответственность. Нельзя себя заставлять ехать в учреждение, если устал и измотан. Очень важно держать дистанцию, соблюдать границы дозволенного, не давать номера своих телефонов и так далее. Конечно, конец света не настанет, но иногда может дойти до признаний в любви и предложения руки и сердца. А такие “откровения” дают ложные надежды, как минимум. Это нехорошо. Волонтер должен быть зрелым и понимать, что волонтерство – временная история.
Важно не загонять проживающих в рамки. Следует давать свободу. На занятиях, когда нас спрашивают: “А каким цветом раскрасить слона? А можно сделать не так, как сказано?”, мы всегда говорим, что делать надо, как чувствуешь, тут нет неправильных действий или ответов.
Среди волонтеров крайне приветствуется чуткость, не только к другим, но и к себе. Также важна способность предвидеть, во что выльются твои слова. Наше учреждение достаточно специфическое и требует дисциплины. Одна из самых рискованных тем – это половые отношения. Были неприятные случаи, когда девушки несерьезно относились к нашим рекомендациям и достаточно вызывающе одевались. Я готова удалять из группы сразу за умышленные излишние “обнимашки” или что-то такое, что может вызвать ответную реакцию подопечных.Недопустимы у нас попытки воспитывать подопечных, грубить им, эмоционально давить на них.
Я жду от волонтера, что он не подведет нас. Если на него рассчитывают, то надо исполнить обещанное. Регулярные отлынивания от своих обязанностей, пусть и не очень больших – это плохо. От волонтера и координатора требуется включенность в процесс и подготовленность. Наша группа подопечных легко теряет интерес. Да, мы им важны, но если какое-то время ничего не будет происходить, и мы просто будем рядом сидеть, им станет не интересно. Если же относиться “А ну как-нибудь, посмотрим что-нибудь”, то тоже кто-то может начать саботировать. Пойдут фразы: “Ой, ну вот, зачем я пришел, лучше бы телевизор смотрел”. В такие моменты они друг к другу начинают цепляться, и это очень трудно остановить. Так что импровизация – это хорошо, но в меру.
О координаторстве
Быть координатором – особая история. Координатор волонтерской группы – это человек, который несет ответственность за то, чтобы волонтеры собрались и пришли к тем, кто их ждет. Начиная от организационных моментов, вроде того, чтобы собрать людей, спланировать встречу, подготовиться. Способствовать тому, чтобы все “генерировали” какие-то идеи. Постоянно контролировать и оказывать поддержку в реализации этих самых идей.
Координаторство отличается от волонтерства. Ко времени координаторства я уже достаточно много провела занятий, и в этом плане не особо заметила изменений. Отличие в том, что будучи волонтером, могла пропустить занятие, а сейчас уже нет.
Координатор несет всю ответственность на месте. Я всегда должна “разрулить” спорную ситуацию, обеспечить безопасную атмосферу. Потому координатор служит своего рода гарантией того, что все пройдет правильно и гладко. Опять же я, как координатор, “стабилизирую” общую атмосферу встречи. Если волонтер ведет занятие, стараюсь смотреть, чтобы подопечные не теряли интерес, не мешали ведущему, возвращаю фокус внимания.
Координаторство помогло мне начать планировать и организовывать встречи. Я научилась работать с волонтерами и перекладывать на них часть ответственности. Так что сейчас у нас всегда есть план, и всегда понятно, кто и что будет проводить. Благодаря этому, иногда я могу пропускать занятия, если совсем не чувствую сил для этого или есть личные планы. И это все только благодаря “опорным” волонтерам, если бы не они, я не могла бы позволить себе такой роскоши.
В работу координатора входит взаимодействие с Добровольческим движением. Это и финансовая сторона, потому что нам выделяют деньги. Также от нас нужны статьи и прочие вещи, которые помогают привлекать новых волонтеров и популяризировать нашу волонтерскую работу. Поэтому я еще и связующее звено.
Следует поддерживать связь и отношения с руководством ПНИ, хотя тут все довольно просто, если что-то надо, то мы обращаемся к нашему куратору и, как правило, быстро получаем необходимое.
Некоторые говорят, что координатор – это волонтер для волонтеров, но подопечные, конечно, всегда в приоритете. Я не стану развлекать или нянчиться с волонтерами, нам все же нужны зрелые единомышленники, а не «неофициальные» подопечные.
Про новичков
Немаловажная часть работы – отбор и собеседование с новыми волонтерами. Я стараюсь не затягивать первую встречу с ними и провести ее как можно быстрее. Хотя иногда бывает так, что мы встречаемся только перед самим занятием. В таких случаях я говорю, чтобы волонтер взял с собой сменку и паспорт, на случай если я решу, что он нам точно подходит. Но оставляю за собой право отказать.
Обычно я спрашиваю: “Что привело в волонтерство? Был ли уже опыт? Почему ПНИ? Чем занимаетесь, вообще?” Мне важно не только слышать ответы, но и видеть, как отвечают, что рассказывают. В последнее время мне повезло, люди даже делились личными историями. Также на собеседовании я знакомлю новичков с правилами поведения, хотя всем все высылаю заранее. И после этого принимаю решение. Если меня все устраивает, то даю общую вводную, и мы идем на занятие.
На самом первом посещении представляю новенького подопечным, потому что его могут вообще не заметить. Иногда я начинаю подсказывать все, вплоть до того, куда посмотреть и где помочь, если вижу, что волонтер растерян или не вовлечен в процесс. Но вообще я стараюсь просто следить за тем, чтобы человеку было комфортно пребывать в ПНИ.
Тут конечно нельзя угадать, кто останется, а кто нет. Бывает, люди просто уходят из чатов, даже если все прошло гладко. Иногда бывает и так, что я говорю, что мы расстаемся, чаще всего после того, как долго приглядывалась и напрягалась.
Как правило, приходят люди, которые хотят о ком-то заботиться, а в данный момент не о ком. Также приходят из-за того, что человеку самому нужно внимание, а тут оно очень явное. У кого-то выросли дети или произошли какие-то изменения в жизни. Молодые люди могут идти ради возможных знакомств. В общем, так или иначе, это потребность делать хорошие дела, а мотивы уже у каждого свои.
Я вижу жизненный цикл волонтера так. Поначалу это сильная включенность, когда ты загорелся. Потом ты начинаешь пытаться сам что-то провести. Через пару месяцев начинаешь иногда пропускать посещения. Дальше варианта два: либо волонтер остается на год-два, либо уходит.
Эльмира Шульга, координатор волонтерской группы Добровольческого движения «Даниловцы» в ПНИ №30